В конце лета на Украине были введены персональные санкции против омбудсмена Херсонской области Сергея Георгиева. Заблокировать счета и все активы, лишить гонораров. «У меня и 5 гривен ни на каких украинских счетах не лежит, — смеется он. — Но если вдруг какую мелочь найдут, пусть купят себе на них хоть один грамм здравого смысла». Так он говорил, когда мы встретились с ним в Москве на полях съезда региональных омбудсменов.
В начале СВО он приехал в Херсонскую область из Крыма военкором. С задачей — описывать работу военных и становление мирной жизни. В октябре 2022-го у него погиб друг. Артиллерист на ГРАДе, единственный сын у матери, через несколько дней после отвода войск с правого берега Днепра… Матери вместе с погонами передали иконку от него. А потом была трудная история с людьми, «которые нам поверили», но почему-либо остались на правом берегу Днепра. Им шьют уголовные дела только за то, что раздавали гуманитарную помощь. Молодая женщина, мать двоих детей, сейчас сидит за это в Винницком СИЗО.
Омбудсменом он стал, потому что наследство от Украины досталось тяжелое. Надо было заново, на коленке, создавать всю систему соцзащиты. В отличие от Крыма, где сохранились все документы, из Херсона Украина все вывезла. Как человеку подтвердить стаж, прописку, регион?
Нелегким было и моральное наследство. Кроме разрухи в делах царила разруха в головах. Людям надо было возвращать веру в широком понимании этого слова. Что врач может тебя бесплатно лечить. Что дети могут пройти диспансеризацию. Что твой дед, бравший Берлин, — не оккупант… Что советская страница истории — это не так плохо: вся инфраструктура по Днепру — из того времени. До сих пор не все выправилось. 600 вакансий учителей, многие работают на две ставки. Не хватает учебников. Но вера возвращается… И первый признак этого — сюда хотят вернуться люди. Многие же оказались на «той стороне» совсем не по идейным соображениям. Кто-то давно уехал, приговаривая: «Меня дядька ждет собирать клубнику в Польше». А сейчас начались возвращения, включая массовые. Вернулись турки-месхетинцы, жившие на юге Херсонской области. Граждане Украины, правда, возвращаются только через Шереметьево — со всеми положенными проверочными мероприятиями. И не все проходят эту проверку. Многих заворачивают за сущие глупости — лайкали украинские посты, горланили заразительные кричалки, указывающие, куда идти русскому кораблю… А теперь при всех трудностях — Херсонская область прифронтовой регион! — хотят вернуться. Почему? А здесь меняется жизнь.
Первый раз с 1976 года отремонтировали школу. В больницу привезли новое оборудование. Дорогу сделали. В селах мостят тротуары. Начались ремонты клубов. Возникает — для украинцев — и сущая невидаль, например, возможность бесплатно получить высокотехнологичную медпомощь. В ноябре женщину из 15-километровой прифронтовой зоны отправят на операцию в Петербург. Другая жизнь, другие возможности… Да, меняется поначалу только инфраструктура. Но за нею — качество жизни. А потом — культура в широком понимании этого слова.
Многих на российской границе заворачивают за сущие глупости — лайкали украинские посты, кричали, куда идти русскому кораблю…
На омбудсмена свалилась работа по подтверждениям стажа, прописки, регионов проживания. Приходилось расспрашивать знакомых, искать людей, с которыми человек работал на заводе. А потом надо было восстанавливать документы после прорыва Каховской ГЭС. Но сквозь все беды он успевал восхищаться взаимовыручкой и несклоненностью людей.
Люди помогали лежачим старикам-соседям. Запомнил, как женщина из дома с уничтоженным первым этажом поймала в огороде рыбу и сказала: пойду и на чердаке пожарю — себе и солдатам. Забулдыжному мужику из Голой пристани, лежавшему в паллиативном отделении больницы без документов, помог вспомнить, а потом при помощи волонтеров из Народного фронта и раскопать на чердаке паспорт. Принцип работы у него всегда один и тот же: можешь помочь — помогай, не можешь — думай, как сможешь…
Сегодня актуальна тема воссоединения семей. Часто бывает так, что родители на нашей стороне, а дети на украинской. И воссоединять их надо очень аккуратно, чтобы не навредить. Недавно помог семье из Алешек, сейчас работает еще с одним обращением.
Бывают и коллизии. У бабушки перед COVID уехала на заработки в Чехию дочь, оставив с ней сына. Бабушке нужно оформить опеку, чтобы получать пособия на ребенка. Остающаяся за границей дочь не против. Но наши соцслужбы уперлись и требуют согласия отца. А тот, служа в ВСУ, регулярно шлет сыну эсэмэски: «Папа идет тебя освобождать». И тут, конечно, нужен омбудсмен, чтобы саркастически посоветовать соцслужбам: запросите отца!
Часто он сам себе находит работу. Прочитал в инете, что мать 5 детей не может оформить на них документы. Приехал на место, сходил с ней в паспортный стол… Она плакала — от благодарности. И повторяла: мне ничего не надо, у меня все есть. А окна забиты после обстрелов.
Приходится браться и за военные дела. Кого-то ждут в отпуск, кому-то нужно лечение. Есть запросы по пропавшим без вести. Много — с украинской стороны. Когда шли бои под Крынками, на нашу сторону то и дело кидали десанты. Бойцы погибали, тела их не забирали. А теперь идут письма с Украины — помогите найти погибшего. И тогда он говорит себе: ну омбудсмен же защищает права человека, а не права гражданина…
Раз в неделю обязательно едет в 15-километровую прифронтовую зону, где каждый день обстрелы… В прифронтовой зоне тоже жизнь: туда вызывают врачей, запрашивают эвакуацию. А ему надо договариваться с военными, с ПВР (чтобы заранее было готово койко-место, необходимые лекарства). Как сын военного он сторонник принудительной эвакуации. При добровольной наши люди отвечают философски: «Я хочу умереть в своем доме». А спустя три года, когда вывозить их уже по-настоящему опасно, просят вывезти. И это надо делать военным — под небом, кишащим дронами.
В зону он обычно едет рано утром. Иногда вместе с губернатором. Проводит приемы граждан вместе с МВД. Здесь надо быть, чтобы знать, сколько среди мирных раненых и помочь им потом — без волокиты — получить компенсации по ранениям, документы об утраченном жилье и о признании тебя потерпевшей стороной. Инвалиду ведь не осилить большую очередь. И вообще люди должны тебя видеть рядом. И лучше не с пустыми руками. Рабочий день с такими поездками растягивается до 12 часов. И главное не проговориться жене: «Звоню и говорю: «У меня все нормально». Но она почему-то сразу догадывается, где я был».
По-настоящему страшно ему читать сводки. В 2024 году, например, только в Алешках 248 раненых. В 2025 году более 320 раненых. За прошлый год по всей области от обстрелов погибли 108 человек (из них двое детей) и 435 было ранено (15 детей). А с начала года — 99 погибших (из них два ребенка) и 536 раненых (11 детей). «Идет обесчеловечивание. Стреляют в мирных. Во врачей. За полтора года уничтожено более 30 скорых. Три недели назад разбили бронированную скорую, на прошлой неделе — еще одну», — говорит Сергей Георгиев. За медиками, хоть они и под Женевской конвенцией, — охота.
В Алешках главврачу Владимиру Харлану пришлось пережить атаку беспилотника, а до этого во время покушения у него погибла жена. Немолодая женщина кормила котов, прилетел беспилотник. Другая женщина 70 лет без ноги, — дрон. Маршрутки обстреливают, автобусы. По пожилым людям стреляют. По тем, кто вышел тушить пожары… Ошибки? В приемное отделение больницы? В кабинет главврача? В пожарных? Ну какие тут могут быть ошибки! У них же FPV дроны — они видят, на кого они их направляют…
Противостоять этому, если ты не военный, можно только мирными усилиями. Вот недавно доставлен гуманитарный груз из аппарата Татьяны Москальковой — новая форма для бригад скорой помощи. «Знаете сколько радости было! Потому что люди видят, что они не одни. А мы еще ставим перед собой амбициозную задачу, чтобы медики и коммунальщики прифронтовых районов получили статус ветеранов боевых действий, доплаты», — рассказывает Сергей Георгиев.
А в прифронтовом Горностаевском районе ждут полностью укомплектованный спортзал. Там очень хорошая детская футбольная команда, дети смогут выезжать на соревнования… Возвращаются обычно с горящими глазами. Сознание детей меняется к лучшему быстрее всего.
Автор: Елена Яковлева
